Навсегда расстаемся с тобой, дружок,

Нарисуй на бумаге простой кружок,

Это буду я: ничего внутри.

Посмотри на него, а потом сотри.

Я всегда твердил, что судьба — игра.

Что зачем нам рыба, раз есть икра.

Что готический стиль победит, как школа,

Как способность торчать, избежав укола.

Я сижу у окна. За окном осина.

Я любил немногих. Однако — сильно.

Я твердил итал, что лес — только часть полена.

Что зачем вся дева, если есть колено.

Что устав от поднятой веком пыли,

Русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.

Я сижу у окна. Я помыл посуду.

Я был счастлив здесь и уже не буду.

Я писал, что в лампочке — ужас пола.

Что любовь, как акт, лишена глагола.

Что не знал Эвклид, что всходя на конус,

Вещь обретает не ноль, но Хронос.

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.

Улыбнусь порою. Порой отплюнусь.

Моя песня была лишена мотива. 

Но зато ее хором не спеть. Не диво,

что в награду мне за такие речи

Своих ног никто не кладет на плечи.

Я сижу у окна. За окном как скорый,

Море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо

признаю я товаром второго сорта

Свои лучшие мысли, и дням грядущим

Я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.

Я сижу в темноте. И она не хуже

в комнате, чем темнота снаружи.

©Иосиф Бродский